инDИка: Альтернативный фолк. Belle & Sebastian. Интервью. Часть II

> Belle & Sebastian. Интервью. Часть II

Смотритель с изящными манерами. Интервью для NME

Джеймс Олдхэм
01/11/1997

Их вокалист - смотритель местного церковного зала, обладающий изящными манерами. Остальная часть группы (шестеро!) никогда не фотографировалась вместе. За полтора года они сумели сыграть лишь 15 концертов. Естественно, вряд ли вы о них слышали. А еще на прошлой неделе их пригласили на Top Of The Pops.

Это история Belle & Sebastian, группы из Глазго, родившейся из одержимой идеи и ныне вдохновляющую тысячи преданных поклонников. Это феномен, сравнимый разве что с появлением The Smiths в середине 80-ых. А эта семерка - самые противоречивые и скрытные люди, которые когда-либо добирались до Top 40.

Истоки их успеха могут быть прослежены по истории Стюарта Мердока, 29-летнего экс-певчего церковного хора, которому как-то даже пришлось быть боксером, но который всегда мечтал о создании группы. В январе 1996 года, после нескольких лет, отданных наклеиванию объявлений на окна музыкальных магазинов, он добился своего: Belle & Sebastian были созданы, а два месяца спустя 'Tigermilk' (дебютный альбом тиражом 1000 экземпляров был финансирован местным колледжем) нашел свой путь на национальное радио.

'Tigermilk' был альбомом, который всех застал врасплох - дебют, скомбинировавший городской романс the Tindersticks с хрупким фолком Ника Дрейка; скорбное собрание песен, пронизанных тихим юмором и неудавшейся любовью; библия аутсайдера, которая адресована к аудитории, вроде бы уже давно забытой.
С самого начала Belle & Sebastian были особенными. Мердок написал все песни, но противился интервью и категорически отказался фотографироваться (как и большинство группы). В результате им пришлось выпустить несколько псевдо-снимков для прессы, где были запечатлены игрушки и макеты автокатастроф. Одного этого было достаточно, чтобы произвести впечатление, и их следующий альбом 'If You're Feeling Sinister' был продан тиражом в 15,000 копий.

Далее вышла серия EP, нынешний релиз группы '3... 6... 9 Seconds Of Light' попал в Top 40, а популярность группа достигла кульминации.

Все это время NME отчаянно пытался их интервьюировать, всякий раз получая отказ. Казалось, Belle & Sebastian были принципиальной аномалией, одиночками в заботливо просчитанном мире современной музыки.

А потом мы встретились...

Belle & Sebastian одновременно и заняты, и склонны к нерешительности. И когда мы подтягиваемся к the Grosvenor Cafe в Глазго, мы не можем быть уверенными в том, кто именно придет на встречу. Одно известно наверняка - это будет не гитарист Стив Джексон. Мы только что видели его идущим в противоположном направлении. Это также не будет человек, ответственный за все песни группы. Стюарт Мердок теперь официально прекратил участвовать в коллективных интервью, чтобы не заслонять остальную группу. Так что в разговоре теперь участвуют лишь те, кто чувствует соответствующее настроение (обычно таких нет, но сегодня с нами барабанщик Ричард Колберн и басист Стюарт Дэвид).

По крайней мере, такова идея. На самом деле мы получаем их лишь на 30 секунд. Попозировав для фото (которые не получились, потому что в кафе темно), Ричард спешно уходит, чтобы проверить машину, которая припаркована в неположенном месте. В итоге у нас остаются Стюарт, его друг и не так уж много времени.

Друга зовут Нил Робертсон, он иногда менеджер, учащийся басист и моральная поддержка на случай хитрых вопросов. Как только мы садимся за стол, он включает свой магнитофон. Или, по крайней мере, пытается это сделать. К несчастью, батарейки сели, и его план контролировать NME заканчивается полным разочарованием. Между тем Стюарт уже начинает жаловаться.

"Мы не напрашиваемся на интервью. Может быть, наш пресс-агент на них напрашивается, но мы его об этом уж точно не просили. Мы не хотим публичности. Говоря это, я не имею в виду фотоснимки, я просто имею в виду, что я не хочу отвлекаться от своих дел. У меня дела сегодня, надо много чего купить, и я не хочу тратить много времени на исполнение своих обязанностей как участника группы".

Стюарт замолкает, а Нил одаривает его ободряющим взглядом - все будет хорошо. Это тем более показательно, что мы даже еще и не задали вопроса. Опасаясь дальнейшего развития событий, мы вежливо спрашиваем, почему они так активно возражают против интервью.

«Все в группе любят хорошие интервью, - улыбается Стюарт. - Но плохих гораздо больше, чем хороших, так что мы сыты ими по горло».

Вот почему Стюарт прекратил общаться с прессой?

«Нет, я думаю это из-за давления со стороны тех участников группы, которые не хотят, чтобы он забирал все внимание на себя. Лично я думаю, что он должен больше нести ответственность за творческую сторону дела. Группа знает, как она существует, как мы делаем это и каков наш вклад. Но только он знает, что он на самом деле пытается сказать в песнях и зачем он это делает».

Явная бессмысленность этого разговора осеняет нас. К счастью, в половине третьего, всего за три с половиной часа до закрытия магазинов, Стюарт Дэвид извиняется и исчезает в направлении своего столь важного шоппинга.
Его место немедленно заменяет почти приветливый Ричард, который, избежав возможного нарушения правил движения, теперь желает отвести нас к близлежащей студии, чтобы встретиться с остальной частью группы. Некоторые из них могут даже быть в настроении для легкой беседы. Упоминаются даже "возможности фотосъемки"...

Пять минут спустя мы находимся в вестибюле внутри недействующей церкви. Более того, мы находимся в одном помещении со Стюартом Мердоком. Не то чтобы он разговаривает с нами, как вы могли подумать, он скорее, наблюдает, как остальная часть группы - кроме двух девушек, Изобель Кэмпбелл (виолончель) и Сары Мартин (скрипка) - спорят о фотографиях.

«Я не хочу фотографироваться, - заявляет недавно вошедший Стиви. - Я глупо выгляжу на снимках».
«А я буду сниматься»,- вызывается Ричард.

«Я тоже», - добавляет Нил, который вообще-то не участник группы.

«А я нет», - фыркает Крис Геддис, прежде вернуться к своей книге («Синтезаторная технология от А до Я»).

Старания от принципиальности становятся все более очевидными. Стюарт Мердок утверждает, что он здесь только затем, чтобы уложить инструменты в микроавтобус, и выскакивает в соседнюю комнату. Наконец компромисс достигнут, все соглашаются сфотографироваться (кроме Стюарта который видимо, скорчится и умрет, даже если камера просто повернется в его сторону) в тот момент, когда они переносят инструменты из студии.

Медленно все мы следуем в подвал. Фотограф NME вынужден 10 минут стоять под дождем и делать случайные снимки людей, чьи головы закрыты аппаратурой. Наконец задача выполнена, Стюарт Мердок садится за руль и резко срывается с места. Естественно, мы больше его не увидим.

Назад в вестибюль. Ричард предлагает сделать несколько снимков в церкви. После некоторого умасливания Стиви соглашается присоединиться, но при условии, что он будет играть на банджо. Когда они уходят, Крис убеждает нас, что скоро группа поручит одному своему другу сделать общий снимок во время концерта и позволит журналам использовать этот снимок. «Это покажет нас за делом». Мы вяло улыбаемся и задаемся вопросом, будет ли наше терпение бесконечным.

Не будет. Когда мы, наконец, обнаруживаем Стиви, Ричарда и Криса столпившимися вокруг магнитофона мы интересуемся, почему они так настойчиво из всего делают проблему.

«Это не проблема, - заявляет удивленный Стиви. - Вам заранее было сказано, что вы можете придти и сделать снимки двоих членов группы. Это и случилось».

«Разве у нас не было права отказать вам», - спорит Крис.

Так мы должны просто извинить вас?

«Вам решать».

Ладно.

«В любом случае, - объясняет Стиви. - Нас вытащило Radio One, потому что они получили копию 'Tigermilk' и постоянно ее крутили. О нас писали пару раз… Я так чувствую, что от радио мы получили больше поддержки».

Это разумеется так. Карьера Belle & Sebastian получила свой импульс от радио. А на прессу они с тех пор не полагались. Факт, который они расценивают как основание для морального превосходства. Они знают, что являются раритетом - группа, которая обязана своим успехом почти исключительно собственным усилиям и тому факту, что их песни отражают как в зеркале страдания той части публики, которая долгое время была позабыта. Песни Стюарта Мердока – это сборный пункт для разочарованных. Его персонажи по большей части обременены ужасной одеждой и физическими недостатками. Над ними издеваются, они живут как жертвы, но в песнях они представлены героями. И для многих людей это как раз то, что надо.
«Это довольно честно», - говорит Стиви.

«Возможно, - мямлит Крис, любимая группа которого Primal Scream и который чрезвычайно не хочет выглядеть дураком. - Я хотел бы думать что люди, которые нас слушают, интересуются не только инди-музыкой, но это я просто утешаю себя».

«Мы в глазах людей скорее всего последний бастион инди-музыки, хотя я все это вижу не так. Я думаю у нас больше общего с the Muscle Shoals (легендарная ритм-энд-блюзовая инструментальная группа), чем с The Smiths, и я очень-очень в это верю».

«Наш образ действия больше похож на Sly & The Family Stone», - заявляет к нашему удивлению Ричард.

Ну да. Кроме того, что вас прет от фломастеров с мягкими наконечниками, а не от чистого метадона. Но все же…

«Все песни всегда поются о школьницах и об автобусах, - говорит Крис. – Что вам еще надо знать?»

Ну, было бы интересно узнать, почему 29-летний мужчина пишет в стиле разочарованного тинейджера. К сожалению, в отсутствие Стюарта Мердока это (вероятно, самое интересное в Belle & Sebastian) нам не суждено узнать. Вместо того, пока наше время истекает, нас подвергают шуткам.

«Ну, в этом его гений. Разве не так? Он занял свою нишу на рынке, - говорит Крис. - Мы сидели в пабе, напрягли наши мозги и подумали – кому бы мы могли это продать? Может, нам стоило наклеивать стикер «Родительское предупреждение» на наши альбомы. Предупреждение: этот альбом содержит элегантность».

Ха-ха-ха

Это последнее (наполовину) разумное замечание, которое они выдали. Когда они собрались уходить, мы вышли из здания, размышляя, как группа может писать такие острые и разрывающие сердце песни, но жить с таким невероятным потаканием своим слабостям.

Со стороны - их успех выглядит как триумф принципиальности. С более близкого расстояния это кажется примером плохого поведения. В конце концов, перед нами группа, которая предпочла не давать интервью и не сниматься просто потому что их ничто не волнует, а не из-за каких-то там радикальных манифестов.

Это вряд ли панк-рок, не правда ли? Но таков уж их выбор.

Что касается Стюарта Мердока, то он заявил, что больше никогда не даст интервью. В свете того, как выглядит группа в его отсутствие, может стоит надеяться что он передумает?

перевод Сергей Осипов