Скверный ирландский паб северного Лондона. Гейл О’Хара беседует со скромнягами
The Clientele.
Chickfactor: Когда состоялся первый концерт вашей группы? Эласдайр: Это случилось в Railway Tavern (Винчестер)
четыре года назад. Нас пришло поддержать несколько подвыпивших студентов,
приятелей моей сестры.
CF: Как раньше называлась ваша группа? Джеймс: Это тайна
CF: Вы обязаны раскрыть ее для Chickfactor. Д: Ой, ну я даже не знаю.
CF: Боже, неужели так плохо? Э: Мы назывались The Butterfly Collectors.
CF: Не может быть. Серьезно? Э: Да-да, именно так. Д: И это было лучшее из тех трех названий, что мы использовали.
СF: А как звучали остальные? Э: Да нет, единственная серьезная группа, в которой мы
играли, когда нам было по 16, называлась The Butterfly Collectors, а потом
мы сменили название, потому что кто-то сказал, что оно слишком типичное
для инди-группы. Тебе следует лучше спросить, почему мы называемся The
Clientele.
CF: Вас об этом ещё никто не спрашивал? Э: Мы просто никому не раскрывали всей правды.
CF: И почему же вы называетесь The Clientele? Э: Это название предложила моя девушка из Эдинбурга.
По ее мнению, оно получилось довольно шикарным для группы, где играет
такой сомнительный персонаж, как я.
CF: Какой была ваша музыка, когда вам было по 16 ? Э: Точно такой же, но тогда у нас не было достойных песен.
CF: Кто тогда входил в группу? Э: Я, Джеймс, Иннес и парень по имени Дэниел Эванс.
CF: Какое самое нелепое сравнение вам приходилось слышать? Э: С Гилбертом О’Салливаном. Д: А еще с Belle & Sebastian.
CF: Вы их, наверно, даже не знаете. Д: Я слыхал пару песен. Э: А я нет. У меня есть кассета, и я все собираюсь ее
послушать. Очень много людей, например Роберт Фостер, утверждают, что
им действительно нравятся Belle & Sebastian, а уж он-то точно не стал
бы говорить почем зря, не так ли?
CF: Сравнение с Belle & Sebastian вам помогает или
же вызывает у вас недоумение? Э: Ну, мы еще ничего не достигли, поэтому… Это огорчает,
если мы читаем слишком критический отзыв на нашу музыку. В этом случае,
подобные сравнения кажутся нам неуместными. Д: Я думаю, что схожесть обманчива. Э: Я уже говорил, что не знаю их, но в любом случае,
думаю, что и по отношению к нам бывают предрассудки.
CF: Однако упоминание о Belle & Sebastian может
заставить людей прийти на вас посмотреть. Э: О да, в этом смысле, это, конечно, срабатывает, но
люди могут и разочароваться, узнав, что мы вовсе не последователи Belle
& Sebastian или кого-то там еще… Ведь мы же на них совсем не похожи,
и нас всего трое. Кстати, что они играют?
CF: Ваше звучание не имеет с ними ничего общего. Единственная
возможная связь – в том, что вы слушали одни и те же пластинки, но примерно
то же самое можно сказать и о сотнях миллионов других групп.
Назовите лучший паб в Лондоне. Д: Вот этот. (дружный хохот) Э: The Great Northern Railway Tavern в районе Хорнси
на Хай-Стрит. The Pier Tavern в Доклэндс – это, пожалуй, и есть лучший
паб в Лондоне. Д: Еще Rose And Crown в Гринвич. Э: Это пабы, в которых мы полностью себя дискредитировали.
CF: Из-за чего? Э: В Rose And Crown были застигнуты барменом во время
подглядывания в туалете.
CF: Каковы признаки хорошего паба? Э: Он поздно открывается, там классная музыка и стильный
дизайн. В The Great Northern Railway Tavern, например, потрясающее оформление
в духе эпохи короля Эдуарда, но там полно жирных, безразличных ко всему
выпивох, вроде Тима Хопкинса.
CF: Как же Clientele заработали такой положительный
образ, если на самом деле они лишь банда подвыпивших хулиганов? Э: Не знаю. Возможно, мы возвращали долги, когда одалживали
деньги в Ист-Энде. А Джеймс выкладывался не в полную силу, когда занимался
боксом. Иннес: Когда мы только начинали, мы играли очень спокойную
музыку… Э: Она и до сих пор вполне спокойная. Но журнал NME тогда
пребывал в фазе “музыка-не-должна-быть-интеллигентной-или-чувственной”
CF: Почему вы считаете, что на вас обращают мало внимания
в Британии? Э: Потому что музыкальный бизнес в Британии – это абсолютное
зло. Он изолированный, элитарный и ориентируется на вкусы толпы. В данный
момент в Британии выпускают либо китчевые ретро-поп группы в стиле 70-х,
вроде Gay Dad, либо построк – построк всегда хорошо продается. А с гитарными
группами в мейнстриме вообще ничего не происходит, и это нездоровая ситуация.
CF: Неужели людям действительно нравятся Gay Dad? Э: Gay Dad просто титаны. Их воспринимали как спасителей
поп-музыки, хотя на самом деле они ужасны.
CF: Вас можно назвать алкоголиками? Д: Да, причем злостными. И: Это верно. Причем мы напиваемся уже после четырех
или пяти пинт. Э: Через каждые четыре или пять минут. Но я не думаю,
что мы злые. Наоборот, мы счастливые, эмоциональные алкоголики, совершающие
дурацкие выходки. И: Когда мы были помоложе, пабы являлись своего рода
священным местом, где мы могли расслабиться вне дома. Э: Мы собирались все вместе и обсуждали нашу музыку
или что-нибудь еще. Нам больше нравилось общаться в пабе, чем плясать
в каком-нибудь клубе.
CF: Вы когда-нибудь участвовали в скандалах? И: Нет. Хотя однажды украли пару сигарет. Э: Мы предпочитаем красть вещи, нежели принимать участие
в скандалах. Но, вот, если бы нас приперли к стенке и пришлось возвращать
сигареты, тогда, наверно, пришлось бы и поскандалить.
CF: Лучший подарок от поклонников, который вы получали
по почте. Э: У меня есть сумка от японской девушки. На ней вышит
маленький ребенок. Она сделана из грубой хлопчатобумажной ткани.
CF: Какую известную песню вы бы хотели написать? Э: Мне бы хотелось сочинить "You Set The Scene"
Love, "Pretty Ballerina" The Left Banke, "Another Day"
Galaxie 500, "Beechwood park" The Zombies, "Transparent
Day" The West Coast Pop Art Experimental Band, "Caroline No"
The Beach Boys.
CF: В Лондоне есть караоке-бары? Э: Да. Но там нельзя зарезервировать отдельную комнату,
как, например, в Нью-Йорке. Все вынуждены слушать как нетрезвые девчонки
поют песни Уитни Хьюстон.
CF: Вы пишите сложные вокальные партии. Э: Мне нравится постоянно перескакивать с ноты на ноту,
с октавы на октаву. Конечно, исполнять такие мелодии тяжело. Особенно
– на концертах. Гораздо легче петь под спокойный аккомпанимент гитары.
Но, мне нравятся песни, которые развиваются непредсказуемо и поражают
слушателей своей мелодией.
CF: Не отражаются ли на твоем голосе постоянные гастроли
и ежедневные выступления? Э: Думаю, нет. Все было бы в полном порядке, если бы…
CF: Если бы ты не превратился в непрерывно курящего
маньяка? Э: Кто знает, может быть, тогда я бы пел еще лучше…
CF: У вас есть ритуал, который вы проделываете перед
концертом? Э: Нет. Всё ограничивается обычным обсуждением.
CF: А что вы обсуждаете? Сет-лист? Э: Мы решаем вопросы по оборудованию. Кто возьмет то,
кто возьмет это…
CF: Вспомните самого неудачного звукотехника на вашем
концерте. Э: Один паренек из Brownsie был на волосок от избиения
нашим менеджером, если бы продолжал проявлять ненужную инициативу. Он
либо не говорил по-английски, либо просто не хотел делать свою работу.
CF: Какой самый вызывающий поступок вы совершали на
сцене? Э: В прошлый четверг я налетел на барабаны (всеобщий
хохот). Это, пожалуй, и был самый вызывающий мой поступок. А однажды я
получил удар тока от микрофона. Прямо по зубам. И в последствии я держался
от микрофона как можно дальше. А ещё - нам сказали, что в наших карманах
слишком много мелочи, когда мы выступаем.
CF: Самый раздражающий возглас на концертах. Э: “Больше ревера !”. И: Это Англия. Если ты безразличен людям, они попросту
уходят, не говоря ни слова. Э: А на нашем концерте в Бостоне один мэн начал по-дурацки
танцевать и кричать: “Сыграйте что-нибудь быстрое!”.
CF: Как выглядят ваши поклонники? Э: Широкий спектр: от очаровательных до занудных. В основном,
все слегка навеселе.
CF: Откуда они ? Э: Нью-Йорк. И: Гринвич. Э: Южный Лондон.
CF: У вас есть сценический костюм, приносящий удачу? Марк: Я играл в боа из розовых перьев. Э: Черный платок на шею. Чтобы походить на Жана-Поля
Сартра поп-музыки. Д: Глаженая футболка.
CF: Что бы вы хотели сказать своим критикам? Э: Все в порядке. Не стоит пытаться быть крутыми парнями,
потому что мы практически такие же, как и вы. Один рецензент как-то привел
строчку о бабочках из песни “Reflections After Jane” в качестве примера
плохих стихов. А это была дословная цитата из концовки “Короля Лира”.
Так что, в данном случае - я на стороне Шекспира.
CF: Что вы читаете? Э: Сюрреалистов. Латиноамериканскую литературу. Множество
произведений Кафки, Шекспира, Итало Кальвино. Д: Со мной то же самое. В основном писателей-сюрреалистов.
CF: Что сводит вас с ума? Д: Работа. Э: Люди, которые усаживаются на места для курящих в общественном
транспорте, а потом всю дорогу жалуются. Парни - читайте таблички!
CF: Последняя пластинка, которую вы заводили. И: West Coast Pop Art Experimental Band. Этот диск прямо
сейчас и играет. Э: Глен Кэмпбелл перепевает Джимми Вебба. Д: Новый альбом The Meckons.
CF: У вас есть блокнот для записей? Э: У меня нет. Пока я играю на гитаре – песни продолжают
звучать.
CF: Какие испанские гитаристы на тебя повлияли? Э: Исполняющие боссанову, например Винишус де Мораеш
(Vinicius de Moraes). А у Пако де Лучиа (Paco de Lucia) есть потрясающие
цыганские песни о любви. Его фламенко звучит просто великолепно. И это
вдохновляет. Конечно, их музыка далека от той, которую играют The Clientele.
Я как-то попросил своих испанских друзей перевести мне слова и узнал,
что в этих песнях в основном поется о страсти, хотя в подобных мелодиях
эта тема понятна и без перевода. Очень красиво.
CF: Ты жалеешь, что не играешь на трубе? Э: Сильно.
CF: Есть ли еще какие-то инструменты, которыми вы владеете? Д: Марк очень неплохо играет на пианино.
CF: Что первично в вашей музыке - слова или мелодии? Э: Мелодии. Слова приходят потом. Меня кажется, что музыка
не должна ничего выражать. Это невероятно освобождает, ведь музыка остается
просто музыкой.
CF: Собираетесь ли вы когда-нибудь опубликовать ваши
тексты? Э: Нет, потому что в отрыве от мелодий они не производят
должного впечатления. До тех пор пока, исполнители не становятся блестящими
авторами, их тексты выходят неуклюжими. Мы могли бы, к примеру что-то
напечатать, но это был бы не более, чем отрывок из какой-нибудь нашей
песни, потому что иначе, без мелодии и ритма, гармония этой песни просто
бы разрушилась.
CF: Ты как то говорил, что все ваши тексты очень похожи.
Ты действительно думаешь, что это так? Э: Точно. Причем это происходит осознанно.
CF: Есть ли в них какие-то явные заимствования, о которых
сейчас ты уже сожалеешь? Э: В одну из песен я вставил несколько строк из Waste
Land (поэма Т.С. Элиота – прим.). Подходило неплохо, но это спровоцировало
целый шквал критики.
CF: Самый незаменимый аксессуар в мужском гардеробе? И: Ремень. Э: Брюки.
CF: На американском телевидении идет реклама нового
Volkswagen, где использована песня Ника Дрейка “Pink Moon”. Что ты думаешь
о его сестре, которая распоряжается наследием музыканта подобным образом?
Если бы после твоей кончины кто-то из родственников захотел продать твои
песни… Э: Не вижу в этом никакой проблемы.
CF: А прямо сейчас ты бы отдал свои песни для Volkswagen? Э: Нет.
CF: Существует ли вообще такой товар, рекламу которого
вы бы согласились озвучить? Э: Для меня нет. В этом случае решение принимала бы вся
группа, но, на мой взгляд, продавать музыку для рекламы попросту скучно
и даже безнравственно.
CF: Ну, а если бы кто-то захотел использовать вашу музыку
в фильме, который вы даже не видели? Э: Мы бы прочли сценарий, отредактировали, отослали авторам
и посмотрели, захотят ли они все еще вставить туда нашу песню.
CF: Для кого вы бы сделали исключение? Э: Для Орсона Уэллса.
CF: Сборник Cry Me A Liver стал вашим первым официальным
релизом? Э: Именно так. Ужасная и нелепая компиляция.
CF: Как это произошло? Там такая скверная обложка. Д: У нас не было права голоса при ее оформлении. Э: У нас вообще не было права голоса. Лейбл Fierce Panda
предложил нам отдать одну песню для сборника, в Британии для молодых групп
это типичная дорога к признанию, поэтому у нас не было особого выбора. Д: Для нас это был шажок наверх, потому как в то время
нам вообще ничего не предлагали.
CF: Почему вы не могли выпустить что-нибудь своими силами? Э: Слишком сложно. Д: На самом деле тогда мы еще не понимали, как это правильно
сделать. И вообще не думали, что кто-то станет это покупать. Э: Нас это до сих пор приводит в смущение.
CF: Да ладно, все не так уж страшно. Э: Ну и отлично. Просто хорошая песня оказалась на посредственном
сборнике.
CF: Когда ты написал свою первую песню? Э: В возрасте семи лет, на детском пианино. Уже не вспомню,
как она называлась, но, по-моему, там рифмовались слова “sighning” , “dying”
и “crying”.
CF: Почему ты ее написал? Э: Я был невероятно взволнован битловским альбомом “Please
Please Me”, который в то время слушал мой отец.
CF: Ваши родители играют музыку? Э: Мои нет. Д: Мой отец постоянно играл один и тот же рэгтайм Скотта
Джоплина. Э: А мой папа математик, но он обожает музыку.
CF: А ты разбираешься в математике? Э: Нет, в этом плане у меня все ужасно. Боюсь, я его
разочаровал.
CF: Пол Верлен полагал, что в поэзии должна присутствовать
музыка. Как вы думаете, в музыке должна присутствовать поэзия? Э: Я думаю, эти два вида искусства очень схожи. Их можно
сравнивать в плане звучания, и у них необязательно может быть смысл. Поэзия
и музыка обязаны очаровывать.
CF: Какая стихотворная строчка сейчас вертится в твоей голове? Э: Цитата из “Соловья” Борхеса. То место, где он описывает
его пение: "You burn with love and die in liquid song" (“Сгорая
от любви, ты гибнешь в плавной песне”)
CF: Могли бы последователи сюрреализма одобрить группу,
которая звучит в ретро-стиле? Д: Им не нравилась музыка. Они ее терпеть не могли. Э: Да они и сами были довольно старомодны. Они постоянно
использовали сказки, готические легенды, народные предания. Примерно то
же самое делаем и мы.
CF: Вы не чувствуете себя консерваторами? Э: Это всего лишь песни. Если бы люди могли писать их
так же здорово, как Джимми Вебб или Берт Баккарах, то в скором времени
все это им бы смертельно надоело. Сочинять не так уж и легко. С другой
стороны, как мне кажется, современная музыка не обходит своим влиянием
и нас.
CF: Ваше недавнее музыкальное открытие? Д: Роберт Уайатт. “Second One On The Work In Progress”
EP. Э: Альбом Plush. Плюс весь материал Пэм Берри. Она поет,
словно ангел. М: В том, что мы снова играем музыку.
CF: Какие, по вашему мнению, альбомы могли послужить прототипом
для вашей первой пластинки? Э: Это были диски “On Fire” Galaxie 500 и “Odessey And
Oracle” The Zombies.
CF: Где вы сочиняете свои песни? Э: В уединении. Подальше от чужих ушей.
CF: Чем Северный Лондон лучше Южного? Э: Он более централизован и всё самое лучшее сосредоточено
именно здесь: здания с великолепной архитектурой, магазины, транспорт…
Здесь проходит множество концертов и других замечательных мероприятий.
