Explotions In The Sky – группа из Техаса. Она играет громкую и печальную
музыку с таким эпическим размахом, словно её создали в качестве саундтрека
к нашим мечтам и кошмарам.
В конце августа 2001 года они выпустили свой первый альбом “Those Who
Tell The Truth Shall Die, Those Who Tell The Truth Shall Live Forever”,
первоначальный тираж которого составил всего 250 экземпляров. С этого
времени музыканты нещадно гастролировали по штатам Америки вместе с такими
группами, как Fugazi и ...And You Will Know Us By The Trail Of Dead, а
с сентября по декабрь 2002-го они, наконец, впервые отправились за океан,
посетив большинство стран Европы и даже совершив небольшую поездку на
Тайвань.
Группа запланировала отыграть 5 концертов в Великобритании и Ирландии,
и мы ждали их на интервью перед концертом в лондонском Toynbee Hall Arts
Cafe. Увы - этого не произошло т.к. их гастрольный автобус сломался в
дороге, и времени у музыкантов хватило лишь для того, чтобы успеть установить
аппаратуру. Однако благодаря такой замечательной штуке, как интернет -
вот уже три года я знаком с гитаристом EITS Марком Смитом. С помощью электронной
почты он согласился дать самое подробное интервью за всю историю группы.
Дэйв: Прежде всего, скажи, каково находиться в туре
на протяжении вот уже четырех месяцев? Вы объездили почти всю Европу и
выступили в передаче Джона Пила на радио BBC. Есть ли уже какие-то впечатления
и устойчивые воспоминания?
Марк Смит: Это было изнурительно, но по-настоящему здорово
(к тому же на гастролях мы пока не более трех месяцев). Во время тура
мы приобрели новые гитары и барабаны, и добрались до таких мест, как Хорватия
и Тайвань. Мы понимаем, что нам повезло, но не собираемся почивать на
лаврах.
Даже, несмотря на то, что это самый длинный тур из всех, предпринятых
нами, я думаю, негативных моментов было очень мало: в основном мы отлично
провели время. Всех нас объединяло восхищение великолепными панорамами
новых мест, прекрасными соборами, старыми городами на реках. И впервые
в путешествии нас поддерживал кто-то еще – я говорю об отличном водителе
и звукоинженере по имени Джохем, который работал с нами во время европейских
концертов.
Сессия у Джона Пила прошла довольно гладко (самого Пила не было, зато
мы увидели Дэвида Боуи, который записывался там же), хотя мы определено
почувствовали отчаяние, когда настал момент идти в студию. Мы вообще нередко
паникуем и напрягаемся. Если быть абсолютно честным, я не думаю, что наше
звучание во время сессий было потрясающим… Мы сами в этом были виноваты
– вероятно сказалось напряжение.
Люди по всей Европе были до смешного милы и добры по отношению к нам.
Особенно поразили нас бельгийцы: мы чувствовали себя как дома и для нас
эта страна стала любимым местом. Но, практически везде всё было здорово.
Большинство европейских и тайваньских зрителей по сравнению с американцами
уделяют выступающим на сцене группам гораздо больше внимания. Они сидят
на полу, на столах и просто наблюдают за концертом, вместо того, чтобы
болтать со своими приятелями.
Один из наших любимых концертов состоялся в итальянском кинотеатре, где
мы играли перед экраном, а в зале сидели зрители и наблюдали за нами,
словно мы сами были частью кинофильма. Разумеется, был один парень первом
ряду, который заснул.
У нас случались и неприятные эпизоды, но хорошие воспоминания все равно
перевешивают. Так что мы с большим нетерпением ждем гастролей в Европе
и Азии следующей осенью.
Д: Вы посетили Тайвань – место, где совсем немногие
группы осмеливаются появиться. Приобрели какой-то опыт?
МС: Это было одно из самых лучших наших впечатлений.
Мы абсолютно не подозревали, чего нам ждать, поскольку, как ты уже сказал,
мы не знаем ни одной группы, которая бы туда добралась (хотя, по-моему
Cat Power и Dirty Three все-таки там побывали). Люди, которые нас туда
пригласили, – это группа из 15 человек под названием White Wabbit Collective,
они владеют клубом, музыкальным магазином, рекорд-лейблом, а также осуществляют
всю дистрибуцию. Нам просто хотелось рыдать от счастья: настолько все
они были милы. Им от 16 до 23 лет, постоянно разъезжают на мотоциклах
и ежедневно где-нибудь зависают. Мы играли два концерта в их клубе, и
каждый раз зал был полон до отказа (это, примерно, около 300 человек).
Они с энтузиазмом рекламировали наши концерты: у нас даже было интервью
на целую страницу в главной англоязычной газете страны. Повсюду были расклеены
наши плакаты, в общем, от всего этого нам просто сносило крышу.
Д: Одной из последних остановок в вашем продолжительном
туре стало появление на фестивале CMJ. Как прошел тот концерт?
МС: Мне кажется - шоу было неплохим. Всё происходило
в Бруклине в местечке под названием The Lyceum. Было просто чудесно увидеть
на одной сцене Джереми Дивайна (который помогал записать и выпустить последний
альбом EITS) и множество других команд с лейбла Temporary Residence.
На концертах, вроде этого, всегда испытываешь волнение и недостаток во
времени. У каждой группы всего 40 минут, мы играли последними и даже,
как мне показалось, отыграли меньше запланированного.
Просто человек, отвечавший за звук, оставил нас буквально за минуту до
начала нашего выступления, так как ему необходимо было успеть на другой
концерт, но, к счастью Калеб из Cerberus Shoal и Крис из Sonna помогли
нам все наладить. Разумеется, мы не смогли отыграть хорошо: я и Мунаф
порвали струны на гитарах, а Крис сломал педаль барабанной установки,
и прямо посреди концерта побежал за сцену, чтобы найти новую. Царил полный
беспорядок. Однако, мы очень любим выступать в Нью-Йорке, поэтому старались
сыграть как можно лучше.
Д: Должно быть, вы повстречали множество групп во время
гастролей. Есть ли среди них такие, о которых нам непременно следует узнать?
МС: Да, например, Souvaris. Они просто великолепны.
Или, например, The Microphones. В Италии, в гараже возле дома одного парня
(не помню название города) мы получили огромное удовольствие, играя вместе
с ними. The Microphones подписаны на K Records, и это группа - детище
одного человека (Фила Эврума). Мы раньше абсолютно ничего не слышали из
его творчества, а Фил сыграл нам потрясающий акустический сет в полутемном
гараже, где горели всего четыре зажженные свечи. Мы купили несколько его
пластинок и сейчас у нас с Крисом – это самая любимая группа в мире. Во
время американского тура мы выступали вместе с We Ragazzi, которые по-настоящему
наши хорошие друзья и замечательная команда. Еще мы играли с несколькими
коллегами по лейблу на фестивале CMJ, но ты, скорее всего, о них уже знаешь.
Д: В начале года группа переместилась в Мидлэнд, штат
Техас. Был ли этот переезд обусловлен исключительно финансовыми соображениями,
и каким вы находите ваше новое окружение? Способствует ли оно написанию
нового материала, как и планировалось?
МС: Я думаю, это был один из самых разумных наших поступков.
Переезд произошёл в первую очередь по финансовым причинам… Тогда, да и
сейчас, мы небогаты, а Остин – достаточно дорог для жизни. Помню, как
кто-то из нас однажды сказал: “Помнишь, какие цены на квартиры в Мидлэнде?”,
и это послужило толчком для принятия решения (жилье там действительно
смехотворно дешево, просто потому, что вряд ли кто-то захочет там поселиться).
Еще мы нуждались в том, чтобы проводить больше времени за сочинением музыки,
поскольку абсолютно ничего не происходит, когда каждый из нас работает
полный рабочий день, а графики никак не пересекаются (что и происходило
в Остине)…
В январе 2003-го мы покинули Мидлэнд, но время, проведенное там, было
замечательным. В съёмном помещении (а это был подвал офисного здания в
центре города), мы почти каждый вечер репетировали и работали над новым
материалом. Очень странно было возвращаться в город, где выросли трое
из нас, особенно учитывая то, что все наши друзья и родные уже давно оттуда
переехали.
В 45 минутах езды от Мидлэнда есть место, которое называется Monahans
Sandhills. На несколько миль вокруг там нет ничего, кроме песчаных дюн.
Ты можешь идти все дальше и дальше и, в конце концов, затеряться совсем.
Здесь не слышен шум города, не видно его огней… Мы там были всего пару
раз, но нам бы очень хотелось возвращаться в это место снова и снова.
Д: Расскажи о том, как вы пишете музыку. В некоторых
ваших треках звучит сразу две или три темы – по какому принципу вы их
объединяете?
МС: В каждую мелодию мы закладываем свою историю. Часто
с определенным сюжетом и даже персонажами. Поэтому каждая композиция выстраивается
вокруг этого сюжета… Я очень надеюсь, что это не выглядит так, будто мы
действительно взяли наугад два–три трека и объединили их под общим названием.
Мы очень долго работаем над переходами к каждой следующей части, и если
настроение песни внезапно меняется, значит, именно так и надо. Так мы
и сочиняем музыку.
К тому же это удобно: если мы не можем понять, в каком направлении должна
развиваться мелодия, мы просто пытаемся подумать о ней в контексте рассказанной
истории. Обычно, мы не говорим о том, что нас вдохновляет, но одна из
наших новых песен “Six Days At The Bottom Of The Ocean” посвящена российским
морякам, затонувшим на подлодке “Курск”. Когда была уже записана половина
композиции и было непонятно куда же двигаться дальше, мы попытались подумать
о том, что чувствует человек, оказавшийся в подобной ловушке - когда внутри
заканчивается воздух и нарастает отчаяние. Мы снова и снова играли нужный
кусок, пока не добились нужного звучания.
Д: Многие люди просили меня поподробнее разузнать об
источниках вдохновения для некоторых ваших песен, особенно новых. Единственная
более-менее точная ссылка, которую вы дали в последнее время - это работы
американского режиссера Терренса Малика (“Пустоши”, “Тонкая красная линия”),
не без участия которых была создана “Have You Passed Through This Night?”
с прошлого альбома.
Как вам кажется, достаточно ли велико влияние кинематографа на вашу музыку,
или существуют что-то еще, о чём вы можете рассказать?
МС: Фильмы, безусловно, всегда оказывали на нас сильное
влияние, а киноработы Терренса Малика невероятно поэтичны… Конечно, есть
и другие фильмы, которые произвели на нас не меньшее впечатление и заставили
нас что-то почувствовать. Однако я бы не стал утверждать, что кино – это
самый сильный источник вдохновения. Гораздо интереснее наши собственные
печальные жизни - с их переживаниями, маленькими трагедиями, повседневной
рутиной и мини-триумфами. Так что недостатка в источниках вдохновения
у нас нет.
Д: Между нами говоря, ваша музыка всегда оказывала на
меня большее воздействие, когда я связывал ее с каким-либо ярким образом,
вроде того, как однажды я слушал “The Moon Is Down” на полной громкости
в своем плейере, бесцельно слоняясь вокруг Piccadilly Gardens в Манчестере
в день, когда солнце лишь изредка выглядывало из-за плотных облаков.
Не вынашиваете ли вы планов как-то объединить музыкальную и визуальную
стороны вашей музыки с помощью использования видеоарта и различных изображений
на ваших концертах?
МС: Отличный образ. Теперь я навсегда запомню тебя,
как парня, который слушал нашу музыку и бесцельно слонялся по саду, в
то время как солнце едва проглядывало из-за облаков.
На самом деле был период, когда на всех концертах в Остине мы использовали
видеоарт, придуманный нашим приятелем. Нам это нравилось, так как давало
людям возможность немного отвлечься, вместо того, чтобы постоянно смотреть
на нас. Но потом мы перестали это делать, и я сомневаюсь, что в ближайшее
время попробуем снова.
Хотя артворк, безусловно, играет для нас очень важную роль – мы проводим
очень много времени, обсуждая оформление альбома или даже дизайн футболок.
Д: На музыку EITS часто навешивают ярлык “построк” –
я даже видел, как ваш последний альбом рекламировался в Кэмдене под вывеской
“американские Mogwai”, что, видимо, задумывалось как комплимент. Что вы
чувствуете по поводу таких жанровых определений - это вас не разочаровывает?
МС: Думаю, поначалу нас это и вправду расстраивало,
но не так сильно. Ты привел очень хороший пример: на постерах по всей
Европе мы могли видеть наше название под заголовками, вроде “новые GY!BE
” или “построк из Техаса в духе Mogwai”.
Я думаю, всем очевидно, что наша музыка совсем не похожа на то, что делают
эти группы, но странным образом эти сравнения нам помогают. Например,
в Европе нас ещё абсолютно никто не знает. У группы никогда прежде не
было здесь гастролей, и даже наш альбом мало где ещё можно приобрести.
Большинство людей могут услышать нашу музыку либо по чьему-то совету,
либо с помощью Интернета. Но они могли бы увидеть такую афишу, и, поскольку
им нравится построк, кто-то решил сходить на концерт. Забавно, что после
выступлений нам говорят: “Я никогда о вас не слышал, но мне понравилась
ваша музыка”. Такие люди никогда бы не попали на наш концерт, если бы
не существовало сравнений или жанровых ярлыков.
Д: Звучание многих построковых инструментальных групп
в последние пару лет становится все ближе и ближе к мэйнстриму благодаря
таким артистам, как Sigur Ros и в какой-то степени God Speed You! Black
Emperor, прорвавшихся к широкой аудитории с помощью совместных гастролей
с Radiohead и Sonic Youth, а также через участие в саундтреках к фильмам
“Ванильное небо” Камерона Кроу и “28 дней” Дэнни Бойла. Вас не беспокоит,
что этот жанр быстро станет популярным и умрет точно так же, как и грандж
лет за десять до этого?
МС: Не уверен, что смогу что-то об этом сказать… Конечно,
я был немного удивлен тем, что Sigur Ros, GY!BE и Mogwai стали так популярны,
но в любом случае я не думаю, что это плохо. Быть может со временем ситуация
ещё больше изменится, но мне не кажется, что это зайдет так далеко, что
так называемые построк–группы будут обречены на успех. Группа, вроде нашей,
вовсе не собирается часто появляться в журналах или на MTV, откуда для
большинства прямая дорога к закату. Отвечая на твой вопрос, лично у меня
нет никакого беспокойства, что этот музыкальный жанр станет более востребованным.
Во-первых, я об этом не задумываюсь. А во-вторых, для этого нет предпосылок.
По крайней мере, я так считаю.
Д: Я полагаю, что состояние группы, несмотря на вашу
растущую популярность, все же таково, что вам приходится еще где-то подрабатывать
пока вы не на гастролях. Чем вы занимаетесь? И как вам удается отпрашиваться
с работы во время туров?
МС: Мунаф и Майкл работают в видеопрокате, Крис в данный
момент ищет работу (последние пару лет он проработал в книжном магазине),
а я занимаюсь редактированием учебников. Во время туров мы не отпрашиваемся
с работы, а просто бросаем ее и находим новую, когда возвращаемся обратно.
Это не самая легкая жизнь, но нас это не особенно заботит.
Д: Теперь, когда вы целыми и невредимыми вернулись в
Мидлэнд, каковы ваши планы? Когда вы планируете снова засесть в студию,
и каких результатов нам ждать?
МС: На самом деле мы уже переехали обратно в Остин (хотя
я сам сейчас в Далласе и собираюсь попасть в Остин не раньше следующей
недели). В данный момент мы пока не играем. Отдыхать после гастролей очень
здорово, но мы уже хотим вернуться к работе, и нашей ближайшей целью является
выпуск нового альбома. Есть уже некоторое количество завершенных песен,
и мы хотим записать еще одну или две. Сразу после Нового года начнем репетировать
в Остине, а окончательная дата выпуска альбома во многом будет зависеть
от того, как скоро мы сыграемся. В нескольких интервью мы уже говорили,
что настроение и звучание этого альбома будет более романтичным, чем обычно,
так как сюжеты некоторых песен вращаются вокруг темы любви и человеческих
отношений. Ну, разумеется, есть песни о смерти и отчаянии, печали и трагедиях…
Д: Можете ли вы пролить свет на то, что случилось с
вашим запланированным синглом на лейбле Zeal? Этот проект будто бы растворился
в воздухе…
МС: Боюсь, что пока мы все еще не можем дать однозначного
ответа на этот вопрос. Все это выглядит очень грустно и продолжается уже
два года (мы бы хотели принести наши искренние извинения владельцу Zeal
Гирту, который все это время терпеливо к нам относился). Скорее всего,
нам просто не следовало распространяться об этом, пока вся работа не была
бы закончена. Работа над теми двумя песнями, которые мы намеревались сделать
для этого проекта (переработанная “Remember Me As A Time Of Day” и еще
одна, которая была у нас довольно давно, но название которой мы, видимо,
скоро изменим) была остановлена где-то на полпути. Мы не думали, что переработка
“Remember Me As A Time Of Day” окажется слишком хорошей для этого релиза,
поэтому все силы бросили на второй трек. Прямо сейчас мы хотим начать
запись следующего альбома, а после этого, я думаю, все же решим эту проблему.
Д: У каждого участника группы на запястье есть татуировка
ангела с обложки “Those Who Tell The Truth....” Это как-то символизирует
ваши прочные узы, означает для вас что-то особенное или вам просто понравилось
это изображение?
МС: Иногда в шутку мы любим говорить, что эти тату для
нас что-то вроде обручальных колец. Это изображение для нас очень много
значит. И, несмотря на то, что никто из нас особенно не религиозен, существует
одна история, связанная с ангелом, которая действительно нас поразила.
Я вряд ли смогу описать то великолепное чувство, которое мы испытывали,
когда работали над “Those Who Tell The Truth....” Оно поглощало без остатка
– мы были способны создавать те песни, которые нам хотелось. Было ощущение,
будто в этом мире существует нечто большее, чем все эти наши ужасные работы
и семейные проблемы. Когда мы закончили песню, стало понятно, что она
получилась именно такой, какой и задумывалась. Мы словно увидели в небе
ангела - прекрасного и полного надежды. И мы действительно испытываем
радость, оттого что познакомились друг с другом. Думаю, нашим друзьям
и родным показалось странным, что все мы сделали одинаковые татуировки,
словно мы вступили в уличную банду или что-то еще в этом духе. Но я никогда
об этом не сожалел. Звучит немного глупо, но каждый день мне приятно видеть
это изображение.
Д: А что же произойдет, если вы запишете двадцать альбомов?
Можем ли мы ждать от вас подтверждения статуса Татуированных Рок-Звезд
с каждой новой пластинкой?
МС: Насчет тату я не знаю, но меня заинтересовала другая часть
твоего вопроса. Мы не представляем, как это долго может продлиться: будут
ли это два альбома или двадцать, или для полного удовлетворения нам будет
достаточно записать следующий альбом. Все решения в группе мы принимаем
единогласно. Решающего голоса нет: если нам что-то не нравится, то мы
этого не делаем. Порою это дается нелегко, и, разумеется, вспыхивают ссоры.
Мы отказываемся от бессчетного количества гитарных риффов или даже целых
песен просто потому, что кому-то из нас это неинтересно. Так что неважно,
как долго мы будем оставаться вместе и я думаю, что по этой причине, мы
всегда будем очень медленно писать свои песни.
Д: Напоследок, расскажи, как там ваш гастрольный автобус?
Он все еще на ходу?
МС: Ну… Мы в этом не уверены. Мы разъезжаем на нем по
городу, и все вроде бы нормально, но стекла не опускаются, некоторые датчики
не работают, а двигатель иногда издает стрекочущий звук. Но сколько бы
проблем он ни доставлял, и сколько бы денег ни пришлось отдать за ремонт,
мы все равно любим наш автобус. Он действительно удобный. И расстаться
с ним было бы тяжело. Но пока мы еще не решили, будем ли мы снова пытаться
вытащить его на дорогу.
На прощание Марк захотел оставить читателям сайта diskant сообщение:
“Спасибо всем нашим поклонникам и простите нас за то, что часто бываем
несобранны. Мы ещё мало выпустили музыки и никогда не обновляли нашу веб-страницу,
а во время гастролей побывали далеко не везде… но я обещаю, что мы приложим
максимум усилий, чтобы это исправить.
И еще: если вы не купили новый альбом Iron&Wine, то вам пора это сделать,
поскольку это действительно одна из самых прекрасных записей, созданных
за последние несколько лет.
